На дворе лето.
Предвечерняя пора. Солнце где-то сзади, рядом с горизонтом. Бросает на пыльный теплый асфальт длинные тени. И хотя небо вроде бы ясное, но - как-то давяще... Как будто дело к дожду и организм уже ощущает перемену погоды. Да и сам воздух как-будто подернут какой-то дымкой... пеленой, свет приглушен. И взор тоже - приглушен и сумрачен.
Нет, пожалуй дело не в дожде, не в перемене погоды. Пожалуй дело внутри - во мне самом. Это мой собственный взор - сумрачен и затуманен. Какой-то печалью? Какой-то хандрой? Меланхолией? Пожалуй, да. В этот чудесный летний... уже вечер - я иду привычным путем полный сумрачной меланхолии. Это когда вокруг - лето, тепло, зелено, длинные темные тени на пыльном асфальте, оранжевые пятна света, знакомые места... Но внутри все как бы подернуто дымкой, сумрачно, как будто небо вот вот... или уже? - затянется сплошным беспросветным одеялом облаков, сулящих непогоду, холодный моросящий дождь.
Я иду привычным с далекого детства маршрутом, вот так: сумрачный и грустный внутри, с ярким зрелым летом снаружи. Кажется, я даже старше, чем есть...
Проходя мимо знакомого двора... Знакомого - чудно сказано! Знать не знаю, кто там живет вообще. И никогда не знал. И не интересовался. Кто-то живет, это точно, я даже видел там людей. Но... это люди-декорация в моей жизни, я вообще их не ведая, не обмолвился с ними никогда ни одним словом. Даже проходя мимо может быть многие сотни раз. А может там уже живут и вовсе не те люди, что раньше, может они другие? Может у дома другой хозяин? Не знаю, потому что никогда не знал их никаких.
Проходя мимо знакомого двора - замечаю что-то вроде журнала, лежащего на каком-то столике рядом с дорогой. И людей, толкущихся возле калитки, возле какой-то груды чего-то... Не обращая внимания, в своей сумрачности - беру этот журнал и иду дальше. Верчу в руках, разглядываю. Ба, да это какой-то проспект, целый журнал, посвященный... бонистике чтоли? В нем рассказывается о каких-то банкнотах. О червонцах, похоже, вообще об этом термине, о советских и после-советских. Листаю, верчу. Обложка давно оторвалась и сам журнал выпадает из нее. Стараюсь поддержать, чтобы не выпала. Скатываю в трубку и иду дальше, держа его в руке.
Пока я крутил да разглядывал этот журнал - я вышел из под тени деревьев... Солнце - в спину. Справа - дома, слева - поля и огороды. Очень заостряется, ощущается тот дуализм внутреннего и внешнего, сумрачности и приглушенности эмоций и ощущений против окружающего лета. Я
знаю что вокруг все ярче, красочнее, веселее. Но в то же время вижу это, как через мутное солнцезащитное стекло.
Впрочем, возня с журналом и разглядывание его - отвлекают меня...Впрочем, возня с журналом и разглядывание его - отвлекают меня.
Впереди я вижу какую-то свою знакомую... Откуда знаю - не знаю. Не помню. Может даже - какую-то свою особенную знакомую. Не помню этого. Но я рад её видеть. Она меня - похоже тоже. Вообще, не могу понять, откуда я её знаю и кто это. Ни на кого не похожа...
Мы стоим, улыбаемся. Весело общаемся. Почему-то я очень хорошо, отчетливо и как бы "со стороны со стороны" вижу некоторые детали ее внешности.
В это время сумрачность и пелена, застилающие внешний мир у меня внутри... как будто провести влажной тряпкой по грязному стеклу. Не совсем ушли, конечно, но - всё посветлело, мир вокруг наполнился вечерним солнцем, зелень стала не только осознаваться - видеться как зелень. Небо поголубело. Все стало почти таким, каким и должно быть...
— Что это у тебя? - спрашивает моя незнакомая-знакомая
— Вот, - показываю я, передавая ей потрепанный журнал и указываю рукой назад по улице, - Там взял, лежало возле дороги.
— Ааа, - улыбается моя знакомая, - Да, они там старые книги распродают. У них там целая куча.
— Ух ты! - восклицаю я, оборачиваюсь и быстро быстро двигаюсь туда, откуда только что пришел.
Вся сумрачность, вся подернутость пеленой, вся меланхолия осерявшая изнутри окружающий мир - почти окончательно рассеялись. Я тороплюсь назад.
И чем ближе я подхожу, тем отчетливо вижу, вдоль всего забора - стопки книг. Старых, еще советских изданий. И, может быть - не только. Громоздящихся во всю высоту штакетин.
Их много. Думаю, сотни четыре или больше. В очень разном состоянии. Есть - в довольно сносном, просто полежалом, без ухода. Есть - очень растрепанные и вспухшие. Клеяные, дешевые, в мягком переплете. И шитые, в твердом. И даже крупноформатные издания, вроде энциклопедий или словарей, в плотном матерчатом переплете. Я не знаю, что там есть... Но понимаю - чего там только нет!
Я подхожу вплотную. Кладу назад журнал, который еще недавно взял тут же. Смотрю на всю эту груду. Смотрю... и не знаю, откуда, с чего начать. Мои глаза бегают по этим рядам, лежащим прямо на земле... нижние книги в пыли... Взгляд, быстро перемещающийся - останавливается на мгновенье то там, то здесь. Но корешки книг не видны, издалека не понять, что за книга. Придется подойти и пересматривать все, каждую стопку, вручную. Это, одновременно, захватывает меня, своими перспективами. И в то же время волнует, тем, сколько времени это займет. Но больше захватывает. Я предвкушаю!
Я не один здесь, здесь еще есть люди. Кто-то беседует с хозяевами. Те говорят, что взялись что-то перестраивать у себя. И задумали развалить какой-то сарай. А там, пока разбирали завалы - нашли все это. И решили попытаться продать, прямо здесь же.
Я вижу груду каких-то бумаг и мешков, прямо передо мной, ближе к дороге, чем книги. Я подхожу и запускаю руку, тяну...
Вау! Я вытаскиваю целую кипу журналов, среди которых... ВАУ!!
Я вижу старые "Наука и жизнь". Обложки знакомые и незнакомые. 70х... и старше. Некоторые из таких у меня есть. Но многих, очень многих - нет. И вот - они здесь. Лежат. Они у меня в руках.
Потрепанные, потертые, выцветшие обложки... Такое ощущение, что они выглядят так, как недавно выглядел мир сквозь мою меланхолию. Только теперь мир стал таким, каким и должен быть. И даже более! - теперь, когда я нашел это - кровь бурно заструилась во мне, щеки окрасились азартом румянца и радости. Даже эти горы книг, рядом, у забора - отошли на второй план... И только обложки старых - старше меня - журналов. Потрепанные, потертые, выцветшие. Сумрачные. Но как же они радуют меня!
Бумага, которая знала сырость. Я уже видел такое. Дома, у моей бабушки. Те, мои НиЖы, с которых всё начиналось тогда, в ранних 90х... Они пролежали в сарае много лет. Иные может и... десять?. Истрепанные мною. Сыреющие осенью и весной, мерзнущие зимой и томящиеся от жары летом. Перед тем, как я открыл их для себя. Снова. В этот раз - по настоящему.
И здесь... Я запускаю руку снова - и достаю еще. Их все больше, больше. Собирается приличная стопка. На обложках - научные фото, изображения каких-то механизмов, машинерии... Знакомый, такой знакомый шрифт. Все знакомое, хотя многих из них я никогда не видел.
— Сколько? - спрашиваю я у хозяйки
— 10 гривен. - отвечает мне она
— ... за всё?
— Нет, за штуку.
— О_О
Она здорова ли?! Да за такие деньги!.. Да на барахолке и за гривну далеко не каждый станет продавать... и немного продаст. Даже и за 50 копеек! Продают дешевле. А это...
Бросить и уйти! Сейчас же! Бросить и уйти! Неадекват!
А может - это мой единственный шанс на?.. Ведь сколько времени уже прошло! Их все меньше и меньше. Сгнили, сожглись, истрепались и сданы в макулатуру. И вот так, запросто, пройти мимо и оставить?! Не-е-ет!
... и в то же время, внутри, я уже прикидываю, сколько всё это будет мне стоить. Астрономическая сумма! С собой у меня точно столько нет, даже десятой части! И это при том, что рядом же лежат еще и книги!
А я продолжаю запускать руку и доставать. Запускать и доставать. И моя стопка вожделенного - всё растёт и растёт. И калькулятор в голове всё считает и считает.
И я сижу и думаю, как урезонить неадекватную хозяйку. Объяснить ей, что за столько не продают. Попытаться. Но смогу ли я? Удастся ли? Быть может - она давно уже разгадала мой азарт? Никудышний я игрок... И теперь она будет играть на моей слабости.
Или, может быть, бросить и уйти? Положить, встать, развернуться и уйти, забыть, что и было...
ТАК не хочется.
И рука продолжает нырять и доставать. А стопка растет и растет... И калькулятор внутри всё считает и считает.
Внезапно - какой-то шум. Все вскочили и перебежали дорогу, вышли из под деревьев на край огорода и смотрят в небо.
Я тоже вскакиваю, продолжая в голове прикидывать, комбинировать, считать. Иду ко всем...
Я вижу яркие, сверкающие разными красками огненных искр трассы, тянущиеся откуда-то из-за горизонта в темнеющее густой синевой вечернее небо, на котором уже проступили самые яркие звезды. Взлетающие высоко высоко... На многие километры. Так высоко, что мы все стоим запрокинув головы.
Взлетающие на огромную высоту и взрывающиеся там огромными огненно-разноцветными одуванами ярких точек.
И раскатистое глухое уханье далеких взрывов. Удивительно бархатистое и мягкое, какое-то... нежное.
Где-то на севере, за много километров - кто-то по какому-то поводу, устроил этот титанический фейерверк в вечерних небесах.
Трассы взмывают и взымывают вверх, распускаясь разноцветными всполохами искр, медленно рассеиващихся на большой высоте, подхватываемых и уносимых высотными ветрами.А мы стоим, запрокинув головы и смотрим...